Праздник Рождества Христова для многих из нас в той жизни, которая, действительно исполнена многих скорбей, многих испытаний, предстает праздником светлым и радостным. Образ Божественного младенца, явившегося в этот мир, чтобы спасти его, кажется для нас залогом и нашего спасения. И это правда по существу.
Но нередко бывает так, что форма праздника, его даже подчас иконографический образ, и особенно те многочисленные ассоциации, которые сопровождают именно этот праздник Рождества Христова, побуждают нас забыть о самой сути этого праздника, которая заключается в нашем спасении, но спасении, которому суждено было осуществляться всей будущей жизнью этого Божественного младенца, жизнью, которая уже тогда, в момент Рождества Христова стала осуществляться как служение, но служение именно крестное.
Мир, в который для искупления его грехов пришел Спаситель, не хотел принять в свое лоно Христа. И Евангельское чтение, которое прозвучало на Утрени праздника Рождества Христова, неожиданно указало нам на эту весьма драматичную предысторию прихода в мир Спасителя. Ведь, действительно, олицетворявший всей своей жизнью праведность ветхозаветной Церкви Иосиф Обручник в какой-то момент оказался перед страшным искушением: искушал его дьявол; искушал его, может быть, самым страшным искушением: он его искушал его же собственной праведностью.
Приняв в жены воспитанную при храме девушку, еще практически отроковицу, праведный Иосиф узнал, что она беременна, то есть узнал то, что по законам ветхозаветной Церкви должно было побудить его отринуть свою юную жену как блудницу, отдать ее первосвященникам, законным учителям, которые изрекли бы над ней свой приговор: ее должны были побить камнями. И зачинателем этого предписанного законом акта праведного наказания должен был выступить праведный Иосиф во исполнение правды всей ветхозаветной Церкви.
Здесь перед нами одна из первых коллизий между Ветхим и Новым Заветом. Наверно, праведный Иосиф не мог в полной мере вместить в себя то, что могла сказать ему Богородица о том, что Младенец во чреве ее – не плод блуда, а чудесно данный ей по благодати Святого Духа Спаситель, Мессия. Вряд ли мог поверить даже праведный Иосиф в истину этих слов, вот почему понадобилось новое откровение: откровение во сне, когда Ангел явился к Иосифу и сказал ему о том, что его юная жена, действительно, носит у себя во чреве чудесного Ребенка, Мессию. Мы можем задаться вопросом: а как бы было хорошо, чтобы нам хотя бы в Рождественскую ночь было дано какое-то подобное откровение, чтобы все терзающее нас, искушающее нас ушло, и Ангел возвестил бы нам некую высшую правду. Но редко с кем даже в Рождественскую ночь происходят подобного рода чудеса, потому что редко кто, подобно праведному Иосифу, еще до прихода в мир Христа становится христианином, а он стал таковым христианином, ибо Евангелие указывает нам на то, что еще до того, как ему явился Ангел, великий ветхозаветный праведник решил нарушить Ветхий Завет во имя Завета Нового, нарушить закон во имя любви. И он готов был отпустить эту, согрешившую по всем ветхозаветным канонам девушку. И именно тогда, когда он, еще не зная Христа, поступил как христианин и превозмог любовью требования закона, ему было дано откровение. Откровение является результатом подвига веры. И Иосиф остался со своей юной женой, которой так никогда и не суждено было стать его земной супругой, ибо ее миссия в этом мире заключалась в неизмеримо большем.
И далее происходит великое чудо. Дьявол, казалось бы, очень изощренно продумал свое самое страшное искушение: искусив Иосифа его праведностью, он рассчитывал на то, что во имя праведного закона ветхозаветной Церкви люди, которые ждали Мессию веками, не дадут Ему прийти в этот мир. И как страшна и одновременно кощунственна была бы картина побивания камнями Пресвятой Богородицы за грех блуда. Но благодаря праведному Иосифу, это страшное дьявольское искушение было преодолено.
Однако мир ведь все равно не хотел принимать Спасителя, поэтому и места Ему не нашлось нигде, даже в гостинице, и Пресвятая Богородица родила Его в пещере. Увы, ставший своеобразной пасторалью Рождественский праздник показывает нам эту пещеру как некую идиллию: среди зверюшек рождается младенчик. А ведь это было страшно: пещера, которая была хлевом, стала местом прихода в мир Спасителя. Ничего лучшего, кроме хлева мир не приготовил для Него. И не так уж идилличны были эти пастухи, пришедшие поклониться Ему, ибо только они тогда отозвались на данное всему человечеству свыше откровение. Ни учителя народа, ни царь Ирод, ни все те, кто гордился своей принадлежностью к Богоизбранному народу, несшему многие века в этот мир истину Божественного откровения, не они удостоились этой великой благой вести, вернее – удостоились все, но вместить ее могли очень немногие.
И вот уже Литургическое Евангельское чтение праздника Рождества Христова указывает нам на новые опасности, которые подстерегали Святое семейство: Пресвятую Богородицу, Иосифа Обручника и Младенца. Несмотря на то, что вся полуязыческая мудрость в лице Волхов отозвалась на приход в мир Спасителя царь Ирод, царь того народа, который прежде всех других народов должен был признать Младенца Мессией, готов искать Его, чтобы уничтожить. И еще будет это избиение Вифлеемских младенцев, и будет бегство Иосифа в Египет.
«В чем же праздник Рождества Христова?» – можно задаться вполне естественным вопросом в эту Рождественскую ночь. Да прежде всего в том, что, несмотря на то, что весь мир и весь ад ополчились тогда на этого беззащитного Младенца, Он победил мир и превзошел ад. И дело было не только в том, что в пещере явился на свет Божественный Младенец, а дело было еще и в том, что рядом с Ним были те люди, от жен рожденные, – Пресвятая Богородица и Иосиф Обручник, которым достало веры, достало силы духа превзойти все искушения этого мира и преисподней. Именно им двоим в тот момент довелось не только пережить великое счастье Рождества Христова, но и великое испытание, когда в их руки – руки человеческие – была вверена судьба мира; судьба нашего спасения; судьба Божественного Младенца.
Справедливо праздник Рождества Христова считается праздником семейным, символизирующим собой величие семьи как малой Церкви. И мы, здесь стоящие, хорошо знаем, как трудно созидать эту семью в мире, в котором для большинства людей Христос не существует, ни как Бог, ни как Спаситель. И вместе с тем, только в семье как в малой Церкви может по существу, родиться тот, пусть даже и не Богочеловек, но просто человек, который сможет осуществить спасительную миссию, по крайней мере, для себя самого, если это не Богочеловек, а простой человек.
И сегодня, когда, может быть, пройдет радость этого Праздника, радость этой службы и уже наступят будни, будни, в которых праздник церковный очень легко становится праздником мирским, бессмысленным и суетным, постараемся вспомнить все-таки о самом главном. История Рождества Христова заповедует нам помнить как непреложный закон бытия: великая радость рождения в мир Христа сопровождалась большим испытанием веры тех, кто связал себя со Христом уже тогда. Бог приходит в мир в качестве хрупкого, казалось бы, беззащитного Младенца тогда, когда человек является, по сути дела, совершителем прихода в мир Спасителя, как это стало с Пресвятой Богородицей. Спасение в этот мир приходит от Бога, но Бог настолько верит человеку, что вверяет Себя в его руки, самых разных людей и, в частности, так, как Он вверил Себя в руки человека тогда, когда пришел в этот ненавидящий Его мир беззащитным Младенцем.
Кто тогда спасал мир: Богочеловек или люди, которые приняли в свое лоно Спасителя – трудно сказать. И праздник Рождества Христова напоминает нам об одной из величайших тайн христианства: сначала люди спасли в этом мире Бога, а потом Бог спас этот мир. И вот в этом замечательном соработничестве Бога и человека заключается смысл спасения. Пусть же сегодняшний праздник побудит нас быть соработниками Бога, и пусть память о Младенце-Христе сделает нас в отношении Христа хоть немножко похожими на столь самозабвенно преданных Ему Его земных родителей. И тогда радость Рождества Христова, радость тех, кто радовался с Ним: и пастухов, и волхвов, и, конечно, Святого Семейства, – станет подлинной нашей радостью. Аминь.
Протоиерей Георгий Митрофанов
